Н.П.Федоренко "Вспоминая прошлое, заглядываю в будущее": Предисловие автора

"Глядя в прошлое - обнажите головы, глядя в будущее - засучите рукава"
Б. Шоу

"Сердце мое говорит, что книга моя нужна и что она может быть полезна. Я думаю так не потому, что имел высокое о себе понятие и надеялся на уменье свое быть полезным, но потому, что никогда еще доселе не питал такого сильного желанья быть полезным"
Н.В.Гоголь

"Я пишу потому, что видел людей и вещи, о которых мне хочется рассказать. Я даже думаю, что обязан об этом рассказать"
Э.Колдуэлл

ОТ АВТОРА

Мне, как и многим, всегда нравился кинофильм "Парень из нашего города", снятый в 1942 г. по незатейливой пьесе Симонова. В нем рассказывается о судьбе танкиста Сергея Луконина, которого с душой и азартом играет любимый мною актер Николай Афанасьевич Крючков. Милое и наивное, по нынешним временам, кино. Но когда сегодня я смотрю его по телевидению, то в одном месте невольно вздрагиваю. Я имею в виду эпизод, когда Луконин на рыбалке возмущается решением своего племянника Петьки стать экономистом. И, видимо, не зря, поскольку Петька впоследствии оказывается трусом, паникером и чуть ли не предателем. По сценарию выходит, что экономисты - это "так себе" людишки...

К поэту Константину Симонову по этому поводу у меня претензий нет. Он не сам это придумал, а отразил "художественным методом" не только сталинское, но и общественное отношение к этой профессии и этой науке, бытовавшее тогда и нередко бытующее у нас в стране до сих пор.

Такого рода штампы живучи. В 40-50-х годах правдинский фельетонист Семен Нариньяни сделал чуть ли не синонимами два слова: "доцент" и "подлец"? Вот с тех пор ни в одном романе, фильме или пьесе вы не найдете положительного героя с таким ученым званием. Профессорам и академикам, правда, от писателей и драматургов доставалось и достается поменьше, но большинство из них, как правило, из комического амплуа (все эти профессора должны быть обязательно очень рассеянными и абсолютно беспомощными в быту людьми) не выходят. Отвлекаясь, замечу, что живучесть такого рода штампов объясняется отчасти и особенностью нашего национального характера, заключающегося в недоверии и отрицательном отношении к тому, чего не понимаешь. И с гордостью, и с грустью приходится признавать, что у нашего народа, выдвинувшего из своих рядов таких титанов научной мысли, как Ломоносов, Менделеев, Павлов, Вавилов, Королев, Келдыш, Капица, Семенов и многие другие, до сих пор нет страшнее ругательств, чем: "ах! так ты у-умный?!" или "смотрите, грамотный нашелся!". Ну тут уж ничего не поделаешь...

Общественное отношение к экономистам выражалось и в народном творчестве. Был анекдот про людоедский магазин, где мозги экономистов стоят в 100 раз дороже мозгов физиков и математиков и где хозяин магазина объясняет это тем, что для того, чтобы добыть килограмм мозгов, нужно перебить экономистов на два порядка больше, чем всех других людей. Честно говоря, на наш народ за такие анекдоты обижаться нельзя, поскольку его большинство уже (со времен Салтыкова-Щедрина и до него) живет, по мировым стандартам, на грани бедности, с чувством глубокой безысходности и непреходящим недоумением - почему? Неужели никогда не прервется вечная страда русского человека, который, надрываясь и проливая кровавый пот, получает за это кусок мякинского хлеба? Неужели на этот щедринский вопрос никогда не будет другого ответа, кроме: "не твое дело"?

Не думаю, что читатель найдет полный ответ на него в моей книге, поскольку она не научный труд, не публицистика, а воспоминания. Здесь рассказывается о судьбе босоногого хлопчика из бедного запорожского села, разделившего радостную и печальную судьбу своей Родины и прошедшего большой жизненный путь от крестьянской хаты до вершин академической науки, ставшего ученым-экономистом. В ней описывается его нелегкая, но в общем-то счастливая жизнь и излагаются некоторые его взгляды на эту жизнь и окружавших его людей.

Повторяю, готовых ответов на многие вопросы читатель здесь не найдет. Но одно, думаю, читатель поймет однозначно: есть экономисты-ученые, дающие рекомендации, есть экономисты-хозяйственники, принимающие конкретные решения в установленных законом рамках, и есть власть, решающая, "что есть истина", устанавливающая эти самые законодательные и иные рамки, а также определяющая требования и к ученым, и к хозяйственникам. Так же как, с одной стороны, есть гениальные физики, открывшие тайну атомного ядра, и химики, создавшие вещества, которых не знала природа, а с другой — есть люди, способные сжечь Хиросиму и травить заключенных в газовых камерах.

Надеюсь, мой читатель поймет, что достижения и неудачи экономической науки и результаты хозяйственной деятельности - эти вещи принципиально разные. И тогда уж пусть он сам решает, кто больше виноват в том, что происходило, и в том, что происходит в нашей экономике: наука, хозяйственники, власть или кто-то еще. Надеюсь также, что некоторые из читателей задумаются и над тем, что же они сами-то сделали, чтобы у нас все было хорошо...

В этой книге я не собираюсь оправдываться сам и оправдывать своих коллег. На советской экономической науке, безусловно, лежит тень позора за долголетнее пресмыкательство перед властью, которая, выражаясь словами Салтыкова-Щедрина, не требовала от ученого, чтобы он стоял на дороге со светочем в руках. "Нет, от него требовалось одно: чтоб он подыскивал обстановку для истины, уже утвержденной и официально признанной таковою, и потом за эту послугу чтоб получал присвоенное по штатам содержание" (Салтыков-Щедрин М.Е. Сочинения. М., 1988, т.7, с.59-60).

А что же ученые? А ученые - тоже люди, как и все. Одни служили власти искренне (таких были единицы), другие апологетствовали сознательно и получали за это "присвоенное содержание", третьи — не умевшие раболепствовать — спивались и получали инфаркты, четвертые, если имели возможность, уезжали из страны. Но были и те, кто пытался, постоянно уворачиваясь от идеологических стрел, а иногда "мимикрируя", сделать что-то от них зависящее, чтобы как-то наладить отечественное хозяйство. В этой книге будет рассказано о многих, в том числе и о них. Расскажу и о трагедии тех экономистов, научная и личная судьба которых была переломана жестокой властью.

Кстати, эта традиция для России тоже не нова. Вспомните первого русского экономиста-реформатора, "птенца гнезда Петрова" Ивана Тихоновича Посошкова, автора "Книги о скудости и богатстве", написанной им в том же году, когда появился на свет предшественник марксистской политэкономии Адам Смит и за 50 лет до публикации смитовского" Исследования о природе и причинах богатства народов". Не понравились наследникам Петра Великого посошковская критика дворянских привилегий и идея формального равенства всех перед законом и судом, и вот Иван Тихонович отправляется в Петропавловку, где через год умирает.

Заранее прошу прощения у тех, кого в этой книге не упомянул, хотя старался никого не забыть; все-таки когда я взялся за эту книгу, то уже завершал восьмой десяток лет своей жизни.

Прошу прощения и у тех читателей, которые будут искать в моей книге описаний и оценок некоторых событий и не найдут их. Это объясняется тем, что я решил писать "правду и одну только правду". Поэтому я пишу здесь только о событиях, участником или активным свидетелем которых был сам, рассказываю только о том, в чем полностью уверен. Описания многих, может быть и очень интересных, эпизодов я, скрепя сердце, выбросил из рукописи именно из-за того, что их достоверность не подтверждалась на сто процентов. Наконец, я намеренно старался не вставать в этой книге на какую-то определенную политическую платформу, а если она читателя заинтересует, то пусть он "вычислит" ее сам.

Признаюсь, что, размышляя о своей будущей книге и о том, нужно ли ее писать вообще, я колебался. Я раздумывал и о том, упрекнут ли меня в нескромности, и о том, будет ли читать ее молодежь, и, если будет, как она отнесется к тому, что в ней написано. Все же я решился взяться за перо (а точнее, взять в руки диктофон), поскольку, как мне кажется, на склоне лет мне стала ясна одна из причин, порождающая многие наши экономические, нравственные и прочие беды. Причина эта в вечной нашей российской расточительности.

Ставшая притчей во языцех и постоянно и на всех углах проклинаемая бесхозяйственность не упала с неба и не завезена к нам из-за границы. Она в значительной мере уходит корнями и питается соками нашей собственной духовной расточительности, приносящей более бед, чем "дураки и дороги". К этому качеству непосредственно примыкают и ему сопутствуют наши беспредельная выносливость и бесконечное терпение. Эти типичные для северо-восточных славян черты всегда меня удивляли, временами восхищали, а чаще смущали, но я так до сих пор для себя не решил: положительные ли они в итоге или отрицательные.

Взорванные храмы, разбазаренные музеи, сожженные книги и иконы, изгаженные или уничтоженные памятники и кладбища — все это свидетельства того, что мы - жители России (славяне или не славяне, не важно!) - толком не знаем настоящей цены ни себе, ни тому, чем мы владеем или владели когда-то. И не надо винить во всем одних большевиков. Думаю, не надо забывать, что, во-первых, большевики (кстати, так же как и якобы непонятно откуда взявшиеся "новые русские") не упали с неба, а родились и воспитаны у нас, т.е. "кровь от крови и плоть от плоти", а во-вторых, и самая первая церковь, построенная в Москве (храм Рождества Иоанна Предтечи, что на Боровицком холме), и монастырь на излучине Москвы—реки, где теперь стоит уже второй храм Христа Спасителя, были уничтожены еще при Николае I, когда ни о каких большевиках и слуху не было.

Искусственные белые пятна в нашей истории, особенно в новейшей, разрыв между прошлым и будущим, пренебрежение опытом и делом предков, глупая привычка каждый раз после очередной "перестройки" или "потрясения" начинать все заново и искать собственные пути рядом с дорогой, уже вымощенной отцами и дедами, - все это виснет тяжкими гирями на наших ногах. Скажу откровенно, не нравятся мне постоянно придумываемые бойкими журналистами и щедро рассыпаемые ими ярлыки типа "новая Россия", "новые русские" и т.п. Не может страна и народ вдруг перемениться, не может человек мгновенно сменить мировоззрение, мораль и нравственные принципы, даже если он поменял партбилет на сотовый телефон...

Сегодня наша страна, наконец, начинает обращаться к опыту предков, и это хорошо. Но куда было бы проще и легче, если бы этот опыт мы перенимали непосредственно из их рук, а не разыскивали по крупицам, как когда-то зарытые и потерянные клады. Тогда бы, наверное, дело не доходило до таких глупостей, как одновременное празднование трехсотлетия российского флота и трехлетия (!?) российской армии, притом что первый ее Устав появился еще в 1571 г.

Журналисты и писатели с иронией, а иногда и с издевкой рассказывают о том, как англичане якобы с тупым упрямством тщательно, бережно и досконально соблюдают свои традиции, берегут связь времен и поколений. У меня это не вызывает усмешки, а порождает чувство уважения и доброй зависти, а также наводит на сакраментальную мысль о том, что именно в этом причина того, что сегодня почти во всем мире либо говорят, либо учатся говорить по-английски... Кстати, в Лондоне не услышишь разглагольствований о каком-то "особом английском пути" или какой-то "особой английской исторической миссии". Там люди просто спокойно работают и учатся на ошибках предков, а в выносливости и долготерпении нужды не имеют. Впрочем, попробуйте англичанину, немцу или, скажем, шведу с их пресловутым "спокойным" характером не выдать зарплату за пару месяцев подряд — что будет? Конечно, есть у них и свои потрясения: консерваторы бьются с лейбористами, лейбористы с либералами; они поочередно сменяют друг друга, проводят "реформы", но главное остается неизменным.

Что же это главное? Думается, что лучше всего это сформулировал мой любимый Салтыков-Щедрин словами героя своей пьесы "Мальчик в штанах и мальчик без штанов", так объясняющего причины западноевропейского экономического благоденствия: "...это оттого, что нам никто не препятствует быть трудолюбивыми. Никто не пугает нас, никто не заставляет производить такие действия, которые ни для чего не нужны" (Салтыков-Щедрин М.Е. Сочинения. М., 1988, т.7, с. 37). Честное слово, будь моя воля, я бы написал на стенах всех кабинетов наших чиновников и народных избранников, как на скрижалях: "не создавай препятствий трудолюбию, никого не пугай и не принуждай к занятиям, не имеющим смысла!" Иногда серьезно думаю, что одного этого хватило бы, чтобы Россия сама встала на ноги. Воистину, все гениальное выглядит так просто!

Естественно, мне и в голову не приходит претендовать на лавры Михаила Евграфовича. Я ставлю намного более скромную задачу: хочу предложить нынешней молодежи правдивый рассказ о своей жизни и своем опыте. Я не хочу навязывать свои мнения, не хочу переписывать историю. Кстати, совсем недавно я где-то услышал по этому поводу умный и актуальный афоризм: "чем чаще переписывается история, тем больше в ней становится белых пятен".

Если найдутся молодые люди, которые, прочитав мою книгу, хотя бы не повторят моих ошибок, это уже будет означать, что основная задача, которую я ставил перед собой, берясь за диктофон, выполнена, т.е. я смог вложить свое бревнышко в мостик, соединяющий поколения.

Я уже сказал о своих колебаниях по поводу того, браться мне за эту книгу или нет. Признаюсь, что эти колебания не оставляли меня и некоторое время после того, как я начал над ней работать, поскольку, несмотря на то, что научных монографий и статей я написал немало, это первый опыт в новом для меня жанре. И сегодня, когда что-то все-таки получилось (о качестве пусть судит читатель), я хочу поблагодарить тех, кого я поначалу журил за то, что они "вовлекли меня в эту авантюру", кто не дал мне опустить руки и фактически настоял на том, чтобы я завершил эту книгу, — Д.С.Львова и Н.В.Махрова.

Я искренне благодарен всем моим коллегам и друзьям, кто дал мне добрые и дельные советы, помог вспомнить некоторые события и детали наших совместных работ. Этих людей немало, и они все упомянуты в последующем изложении. Спасибо В.Г.Гребенникову, Г.Б.Клейнеру, Ю.А.Олейнику, В.Л.Перламутрову, Л.И.Абалкину и Н.Я.Петракову, прочитавшим рукопись и сделавшим весьма ценные замечания.

Особую благодарность хотел бы выразить А.В.Летенко, взявшему на себя нелегкий труд помочь мне в подготовке рукописи, вложившему в ее создание свое умение и душу.

Я признателен за помощь в издании книги президенту РАН академику Ю.С.Осипову.

Ну, что ж, а теперь обо всем по порядку...